Поездка на север планировалась давно. Но, как водится, чем дальше в лес, тем толще партизаны — по мере приближения даты икс внедорожный автопарк сборной команды Автовентури и OffRoadClub.Ru начал стремительно таять, как и вожделенные зимники в Архангельской области. То серьезная поломка в топливной системе боевой 105-ки, то привидение-диверсант в рулевом управлении пикапа Ford Ranger — да еще такое, что полдюжины спецов так и не смогла установить, какой такой дятел там долбится. На чем ехать? Как? В каком составе?

Но разве можно смутить русского путешественника такой ерундой, как отсутствие транспорта? Решили, значит едем! На чем? Так есть же УАЗ Патриот. Да не какой-нибудь, а неплохо в Автовентури же и подготовленный. А еще есть пикап Toyota Hilux, случайно купленный Ильей Барсуковым. Опять же, что значит «случайно»? Просто кто-то там, наверху, сидя на краю облачка и болтая босыми ногами, нарочно свел вместе человека и машину. Не бывает случайных встреч.

В полдень воскресенья 23-го марта зазвонил телефон.
— Ну, вроде бы все получается, — сказал голос в трубке, — Сегодня вечером выезжаем. Начинай собираться потихоньку.
— Угу, — сказала я и скосила глаз в коридор.

Там стояла верная походная сумка и азартно рыла копытом. На ней лежал спальник и рыболовная сумочка. Они рыли тоже.

—  … вариант для тебя остается один: у меня на заднем сиденье… не знаю, как ты там поедешь…
— Я же говорила. Я за любой кипеж, кроме голодовки.

Напугали ежа голой ж... хм. Напугали пикапера сиденьем пикапа!

Долго ли, коротко ли… Вечерело.

Ярославка, МКАД, заправка…
Я помню чудное мгновенье… пикапа заднее сиденье!

Неожиданно мягкое, в отличие от заднего дивана в моей наваре. Вью себе гнездо из рюкзачков с фототехникой. Погнали!

Забегая вперед — путешествовать сзади оказалось отлично! Периодически заглядывавшие в салон глумливые физиономии удивленно протягивали «Ооааа… а она тут неплохо устроилась!!». Я же, полулежа в позе ленивой гетеры в своем гнезде, величественно кивала. А то, мол! «Ну да, — с усмешкой ответствовал Барсуков, — Хайлюкс в этом плане внезапно оказался хорош!»

Первый перегон до Вологды обошелся бы без приключений, если бы размытую лесную дорогу не перекрыли постом тракторов и ремонтной техники, и мы не встряли бы в мертвую пробку из возмущенных фур уже в первом часу ночи. Встречные фуры тонули и проваливались, их вытягивали гусеничным экскаватором по одной, все безумно долго. Постояли с час, подождали. Я дрыхла в гнезде.

Еще подождали. Развернулись и в обход по объездным грейдерами вытрясать остатки тяжелой липкой сонливости. В роли ужина пакет сушек и связка бананов на троих. В гостевой дом прибыли в пятом часу утра никакие, осыпались спать.

Команда Сергея Зуева из четырех человек на Патриоте благополучно прибыла накануне и сладко почивала в постельках. Первый этап пройден.

Наутро Серега, с которым я была до сих пор не знакома, узнал меня в фойе исключительно по фигурному отпечатку подушки на фасаде.
— А вы, наверное, с господином Барсуковым? Я вас, почему-то, сразу узнал!

Обедать остановились на потрясающей по красоте реке Сухона, заодно разведав заснеженную дорожку: проехали десять метров в сторону от трассы и застряли. Довольный предводитель неторопливо вылез, побрел почти по колено в снегу включать хабы. На переднем сиденье радостно заерзал штурман Никита Барсуков:

— Ура!! Они начались!!! Приключения!!

Вот он — правильный внедорожный подросток, для которого уже с младых ногтей верные друзья это полный привод, понижайка и папа по уши в грязи!

Уже в сумерках подошли к переправе через Северную Двину. Темень. В глубоких снежных колеях вода до середины колеса. Но черные силуэты машин с горящими огоньками фар через реку ходят. Поехали и мы. Легкий Хайлюкс первым, за ним Патриот. Шуршит по рыхлому льду шипованная резина, звезды на небе, девчонки в едином порыве за ручки взялись. Им сказали — они взялись. Им же не пояснили — что надо было за дверные…

Уф! Перебрались! Ну, здравствуй, ночная Верхняя Тойма.

Деревянное здание гостиницы «Спортивная» — штуковина харизматичнейшая. Высоченные потолки и длинная крутая лестница на второй этаж (а туалет на первом, ага) где были наши номера. Вид из окна — на ледовый каток времен СССР. И сугробы везде. Цены за проживание смешные — две с половиной тысячи за семерых. Стены украшены детскими рисунками и аппликациями.

Мы скучковались в одном номере за круглым столом и понеслось. За приключения! Бздыньк! («… а я когда маленький был, в —30 на улице спал в коляске. — Ничего себе! Какой Необычный Ребенок!!»)

Проехались по Верхней Тойме. Дороги из поселка Северный нет. Ну и ладно.

Утренняя переправа через Северную Двину ознаменовалась появлением у Патриота имени собственного. Преамбулой стал расхожий стишок:

«По реке плывет топор из села Кукуева.
Ну и пусть себе плывет Железяка Зуева!»

Ограничения по весу транспорта полторы тонны, но нам выбирать не приходится. Хайлюкс, дизельно тарахтя, перебрался по тающей ледовой дороге первым, разгоняя воды Двины колесами, без малейшей заминки влез на крутой бережок.

УАЗ шел следом и мы стали наблюдать: покрытая слоем дорожной грязи Железяка мчалась через глубокие талые лужи, поднимая волны брызг, а когда до бережка остался десяток метров, из-за внушительного внедорожника вдруг, откуда ни возьмись, шустрым микробом выскочила ОКА, браво обскакала уазик по ухабам сбоку, прошмыгнула мимо нас и скрылась из виду.

Пауза.

— А ведь как могло красиво получиться! — с ехидным потрескиванием ожила в уазике рация, — Экстремальные условия севера! Лифтованные экспедиционные машины в силовой обвесе на суровом бездорожье! Брутальные мужикастые мужики преодолевают опасную переправу на пределе возможностей! И тут вдруг из-под тебя выпрыгивает эта фигулинка!!

На очередной переправе перед самым закатом состоялся бенефис Железяки, как фотомодели. Она блистала во всей силовой красе — квадратный черный силуэт в шлейфе золотых брызг на фоне розового неба!

Нам так понравилось, что мы все повылезали с фотоаппаратами и заставили Серегу гонять взад вперед в закатном солнышке, пока оно окончательно не смоталось за горизонт, враз украв у красочной картинки все теплые оттенки.

Ночевали в Карпогорах, в одном здании с прокуратурой, где нас встретил рыжий лохматый кот, который после первой же поглажки превратился в друга и каждый раз провожал до номера в надежде на колбасу (а может для прокурора шпионил — что за черти из Москвы приехали посреди ночи на двух рокочущих кусках грязи?).

А наутро — дальше, в поселок Ваймуша, в удивительный музей Истоки. Зайдя в бывший сельский дом на пару часиков, как и во многие предыдущие музеи, мы пропали там почти до вечера. Нам рассказывали истории, нас поили чаем, нас развлекали играми местные детишки, пришедшие на уроки и обнаружившие в доме чужих людей. Ведь нам давно пора было покинуть то место, но мы все еще были там — и они нас развлекали…

Преданная до глубины души своему бывшему родовому гнезду, своему краю и своей истории, хранительница музея Нина Александровна Нетесова утроила для нас даже не экскурсию… а погружение в дни тех времен, когда прялки расписные стояли в светлых горницах, когда на печи рядом с квашней грелись дети и котята, когда девки ткали лен к свадьбе, а старики в полотняных рубахах чинили косы и грабли умелыми, черными от солнца и работы руками.

Когда гостей встречали хлебом, солью и песнями, а солнечный свет из окон падал косыми желтыми полосами на цветные скрипучие половицы. Когда ходили за грибами и ягодами с берестяными туесами. Когда первая стопка была «для здоровья», вторая «для веселья», а третья уже от лукавого!

Теплые душевные стихи, невероятные народные песни под аккомпанемент стареньких гуслей. Сильный и чистый голос человека, который прожил многое, прочувствовал еще больше. Никогда не думала, что все это способно взять за душу — ну гусли, ну песни. А дело все в одном человеке. Который будет там же и завтра и еще через десять лет. Пока господь не решит иначе.

Выехали из Ваймуши уже вечером в странном состоянии души.

Железяка Зуева, выпав почти на целый день из центра внимания, решила взять бразды правления в свои рулевые наконечники.

— Мы… кажется, масло теряем, — растерянно возвестила рация в Хайлюксе Серегиным голосом. Мы переглянулись.
— Турбина?
— Вряд ли…

Подъехали. Серега в позе то ли рака, то ли ласточки балансировал на подкапотном пространстве. Железяка молчала, что болит не сознавалась. Но две пары опытных глаз быстро выяснили причину. Двигатель выпал. Всего-то…

Зацепили на галстук, пикапом приволокли обратно в Карпогоры (кто б знал, что таскаться за хайлюксом на веревочке станет доброй традицией – ведь уже через пару дней у Патриота «вдруг» закончится топливо). Мир не без добрых людей с золотыми руками! Нашли чудо-мастера.

И пока девочки коротали вечерок в обществе виски и рыжего прокурорского шпиона, мальчики быстро починили машинку. От вибраций на грейдерах или плохой кармы отбыл в мир иной один из болтов крепления двигателя. Двигатель пробил фильтр и привет. Но чудеса бывают. Захворавшую Железяку быстро и недорого вернули в строй. «И масло поменяли!» — радовался железякин папа.

… а с утра снова в путь! Каращелье, Чуласа, Олема, Кеба. Огромные села, заброшенные и полузабытые.

Высокий обрывистый берег Мезени, потрясающие виды, полуразрушенные домищи-шестистенки, еще живые колодцы-журавли и ветряные мельницы («… а почему нет никого? … а почему дома заброшены? …а может холера или чума? …ой, в животе урчит, я ж из колодца пил!! ... а шо со мной теперь будет…?»)

В огромном полузабытом селе Олема, где осталось всего 150 жителей, мы чудно попили чаю в гостеприимнейшем сельпо. Когда я, напрыгавшись по сугробам, всецело окунувшись в белоснежную зиму и надышавшись морозным солнечным воздухом вдруг оказалась лицом к лицу с кусками соленого сала на витрине, судьба моя была предрешена…

Ребята купили местный серый фантастический хлеб и творог, открыли консервы. Левой рукой отламываю свежайшую хрустящую горбушку размером с полбашки, в правой тонкий кусочек сала на кончике ножа… Надо ли описывать дальше? («… ну что, накидалась салом? — О даааааа!!!»)

Смеркалось.

А потом… в ночи через метель пробиваемся в Лешуконское.

Хайлюкс напористо урчит впереди (вперед-назад, вперед-назад), ему все непочем. Трехлитровый атмосферный трактор сложно смутить какими-то там снежными переметами. По его колее идет Железяка Зуева. Ее горящие желтые глаза высвечивают снежные вьюжистые завихрения… Цивилизация близко.

Странная ночевка в Лешуконском в пятиместном номере по тысяче с носа и мышеобитаемым туалетом в коридоре и последний рывок вдоль Мезени — на Койнас!

Дорога зимника — чистый голубоватый зеркальный лед. По обочинам снежные метровые брустверы искрятся под солнцем. Ели в белых шубах, как на новогодних открытках. Пикап на полном идет уверенно, шипованная резина Ice Cruiser на высоте! Да и балласт на заднее сиденье Барсуков не просто так взял. Чай не впервой предводителю по льдам перемещаться… И вдруг из рации хрипло на одном дыхании:

— … а мммы сейчас чуть не перевернулись…!
(«… Серега, а тебе не кажется, что куперы твои скользкие? — Да не, нормальные вроде…»)
— Вы в порядке? Машина на ходу??

Но Патриот в строю, хоть его и занесло вдруг на 180 градусов. Бруствер на обочине подхватил машину, уже вставшую на два колеса. УАЗ устоял, вернулся на ноги, лишь слегка помяв крыло — основной удар принял на себя силовой задний бампер. На заднем они зачем-то ехали, как позже выяснилось. («Пронесло», — подумал Серега…— «Тебя бы так пронесло», — подумала Железяка.)

Ну, вот и Койнас («… кой нас черт сюда занес?»). На дворе суббота, все закрыто — и музей тоже. Пока для нас сложной многоходовкой доставали ключи от музея из соседнего села Кысса, мы бродили по местной школе с расписными стенами и по-домашнему уютными классами с компьютерами и интернетом. 80 детишек учится, из них половина — из другого поселка. Есть и медалисты. Все уезжают. Никто не возвращается.

В музее, который располагается в интернате для приезжих школьников, мы тоже зависли до глубокой темноты.

Школьный завуч Людмила Михайловна, вдоволь поводив нас по залам, вмещавших дух и историю целый поколений, в итоге предложила нам кров на ночлег. Муж ее, рыболов и охотник, отбыл на промыслы, и она, веселая и жизнерадостная, ничтоже сумняшеся, распахнула для нас двери своего дома.
(«… а хотите уху из семги? Я быстро! Вот только помогать не надо! Я люблю сама!...»)

За столом просидели допоздна. Ели, пили, золото мыли.
(«… а правда, что цепочку в пиве можно почистить? ... а попробуем?»)

Большой хвост от семги, оставшийся в тарелке, вызвал буйной веселье, поскольку тут же припомнился герой Гашека поручик Дункель, который «бывало, разденется донага, ляжет на пол, воткнет себе в задницу хвост селедки и изображает русалку». Не иначе золото-пивные пары особенно стимулировали разные фантазии.

Сгрызли мешок сухарей, приготовленных для прикорма хариуса в лунках. Рассказывали и узнавали. Смеялись и грустили. Удивительные встречи в удивительных местах всегда оставляют след в душе. Оставили и на этот раз.

Утром я побрела гулять.

Наши чудовищно грязные внедорожники наполовину перегородили чистенькую деревенскую улочку, но юркие санки, запряженные лохматой рыжей лошадкой, умудрились протиснуться.

Они ехали за сеном. Им было надо.

Высоченный берег Мезени — как будто балкон из параллельного мира.

На реке жизнь кипит — рыбачки копошатся у лунок, темная лошадь повозку по льду везет, собаки бегают. А я стою наверху, смотрю на синее небо, жмурюсь на солнце, и ни звука вокруг. Ветра нет. Тихо. Ворона пролетела. Тихо.

Кошка пятнистая пружинисто и бесшумно спрыгнула с поленницы и пошла по зеркальной ледяной дорожке, в которой алмазами солнышко отражается. Тихо. Вздыхаю, куртка шуршит. Все портит… Красиво-то как! Как жаль, что нельзя остаться.

А на завтрак, между прочим, блины с белыми грибами. Чтобы еще жальче было уезжать.
Серега сходил в магазин и сделал день продавщице, скупил весь прилавок легендарных местных сушек, которые даже в Архангельске на ярмарке сметают в первую очередь. Делили их потом. Чуть не подрались.

Я сфотографировала виток колючей проволоки на заборе. Вот так всегда. Даже в самые чудные моменты жизни что-нибудь обязательно колется. Когда хочется одного, приходится делать другое.

До свиданья, Койнас!

Проезжая очередной северный поселок, взобрались на высоченный крутой холм на берегу. Причем наш замечательный дизельный трактор как по дороге ехал, так и на гору влез. «Даже без понижайки» — усмехнулся предводитель. Наслаждались панорамным видом, ждали Железяку, читали стихи:

«По горе ползет кирпич из села Кукуева,
Ну и пусть себе ползет, Железяка Зуева!!»

— А он вообще въедет? — спрашиваю.
— Да должен, — был ответ.

Постояли на горе все вместе. Подышали сильным встречным северным ветром. Иногда перехватывало дыхание, но все равно было хорошо.

На обратном пути в Пинеге я купила себе летающую корову. Крылатые существа, они всегда, так или иначе, заставляют оптимистично смотреть на будущее.